между временем и реальностью. забавно, снова разрушил чей-то мир. валялся на полу, улыбаясь, облизывая окровавленные пальцы - расцарапал кожу на груди обломанными ногтями, покрытыми черным лаком, - смеялся в потолок больничной палаты - комнаты. таких содержат отдельно, признают - особо опасными. как преступников, что ли, если проводить аналогии. и тихонечко пел в полголоса, наблюдая, как рушатся стены и с грохотом падает небо. похоже на то, как в одно мгновение разрушается здание, собственно, мир - по сути оно и есть, только в иных масштабах. как в детской песенке идиотской, крутящейся в голове.
наш ковер - цветочная поляна...
истеричный смех, желание мысли - и трескается земля, проваливается, рушится, смешивая яркие краски цветов с пылью и грязью. очередной гнилой мир. зачем же тогда ему продолжать существовать? все равно, что дерево, под корой которого посилился червь. и никто уже не сможет помочь. так не будет ли это действие разрушительного характера - жестом доброй воли? раньше, это называлось "совмещать приятное с полезным". сейчас таких слов нет.
наши стены - сосны-великаны...
за время своего пребывания здесь, кай не видел ни одного дерева. впрочем, не всем мирам быть одинаково друг на друга похожими. особенно - здесь. но стены, какие-то, по всей видимости, потому что...
наша крыша - небо голубое...
падает.
ему всегда нравилось наблюдать за тем, как рушилось небо. это всегда происходило по разному. иногда - от него медленно отваливались куски, иногда - оно падало так быстро, что было не сразу ясно, что произошло. чаще всего, это бывало, когда мир был настолько истощенным, что с благодарностью переживал свои последние мгновения. но, будучи в какой-то степени садистом, юноша при таком раскладе имел обыкновение тотально разочаровываться. да, впрочем, не важно.
он открывает глаза и щурится на свет. вдыхает горький, с привкусом медикаментов воздух. понимается на ноги, и осознает себя стоящим посреди белого коридора с тысячью, как кажется, дверей.  он, конечно, думает, что это - лабиринт между мирами или что угодно, но только не обыкновенный больничный коридор. больницы вообще не существует уже давно. ничего не существует, он все разрушил. он видел, как по обломкам здания бежала девушка в смирительной рубашке, и белоснежные волосы ее были охвачены огнем. он слышал ее крик. он переживал  это - вечность назад. а сейчас- оставалось лишь жалкое смазанное воспоминание на фоне особенно обостренного какими-то препаратами восприятия общего мира.
он идет - босые ноги касаются ледяного пола - не чувствует. не сворачивает. и замирает, увидев напротив себя фигуру. из очередного сна. из того неизвестного прошлого, о котором до сегодняшнего дня молчал.
проявляется незаметно, кажется. незнакомые-незнакомцы. пройти мимо. задеть плечом. обернуться.
соприкосновение взглядов.

страшно.

а он не знал...ничего он не знал, по сути своей. и то, что умер - он тоже не знал. и о том, как - смутно помнил. но четко в памяти отложился колкий взгляд чужих глаз. именно этих глаз.
он привык к тому, что за эту свою вечность все миры рушились только по его личному желанию. и он не совсем понимал сейчас, почему подкашиваются колени, и тело - хрупкое, костлявое, истощенное, более подходящее шестнадцатилетнему подростку, хотя, черт их тут поймет с местным летоисчеслением и возрастом, да и что такое возраст? все изменилось. кай думал, что все меняется, когда переходит определенную грань. а эти глаза - знакомые, гипнотизирующие - они остались неизменны.
и уж точно принц впервые на своей шкуре осознал, как это, когда рушится мир, но не чей-то, а собственный, который, казалось, был защищенным со всех сторон. если бы он не был сумасшедшим, он бы точно сейчас свихнулся. от страха за свою дальшнейшую судьбу. от страха за неизвестность. единожды зараженные раны - затягиваются. но этот яд попадает в кровь, и его уже никак не откачать. не спасти самого себя. ставки приняты господа, ставок больше нет.
я тебя уничтожу. - в голове, мысленно с вызовом.
я тебя уничтожу! - бьется в мозг, как ударами в древний гонг, истерично, на грани того, чтобы сорваться.
я тебя уничтожу...- безнадежно.
три интонации. три разных интонации, чтобы выразить одну и ту же единственную мысль. одно единственное оставшееся из разумных и осознанных на этот момент желаний. и дело не в том, что в душе кая сейчас было то, что называют ненавистью или жаждой мести. в мертвой истощенной душе не осталось ничего, она будто бы вывернулась наизнанку, и теперь составляла единый мир вокруг мальчика. им руководил банальный страх. то, от чего он никогда не мог избавиться. то, что приследовало постоянно, со всеми ночными кошмарами. страх разрушения того, что принадлжит ему. только ему. вот она - эгоистичная и протеворечивая натура. как все.
но.
вдруг ошибся. вдруг...
-привет. - тихий вкрадчивый голос.
взмах длинных светлых ресниц - почти нарочно, почти кокетливо, почти соблазнительно - бред. высшая форма обаяния, самая сокрушительная, самая... лесть. самому себе. подходит ближе, растягивая губы сухие, потрескавшиеся, тронутые едва заметной синевой от пронимающего, но незаметного (или уже привычного?) холода. на расстоянии двух шагов можно без промаха вышибить жертве мозги. а можно преодолеть это расстояние, обнять, прижаться, издеваться - со вкусом так, как он этому научился, скитаясь по придуманным им же самим мирам. но не будет. потому что...потому что он, кажется, тоже напуган. не ясно только, насколько сильно, и насколько долго то продлится.
-рад меня видеть? - зубы прикусывают нижнюю губу. голова запрокидывается назад - обнажая тонкую шею с выступившими венами. и тишина разряженная наполняется истеричным смехом. недолгим. болезненным.